МИКАЕЛ МОДРЕКИЛИ

Источники о жизни и деятельности М. М. скудны. Начало и конец рукописи Нового Иадгари повреждены, в ее середине сохранилось неск. завещаний, содержащих сведения о составителе сборника М. М., о современном ему лит. круге и об исторических личностях. В своем завещании (НЦРГ. S 425. Л. 24-24 об.) М. М. упоминает представителей правящего в Тао-Кларджети царского дома Багратиони из Тао: Давида III Куропалата († 1001), Баграта II (отца Гургена; † 994), Сумбата Артануджского (966-988), Гургена († 1008), а также своих дядю Давида и племянника Давида (Е. П. Метревели идентифицировала его как одного из переписчиков Ошкской (Афонской) Библии - Ath. Iver. georg. 1). Один из переписчиков Шатбердского сборника, Иоанн-Бераи, также был племянником М. М. Указанные писатели-книжники являлись представителями высшей феодальной знати Юж. Грузии.

В научной лит-ре существует мнение, что М. М.- коренной житель южногруз. пров. Тао-Кларджети. О месте его деятельности высказаны 2 т. зр. Одна группа ученых (Ф. Жордания, Н. Я. Марр, Г. Н. Леонидзе, П. И. Ингороква, М. Бердзнишвили, Метревели, Н. В. Сулава) считает, что М. М. подвизался в мон-ре Шатберди, основанном в Кларджетской пустыни прп. Григорием Хандзтийским, и здесь составил свой Иадгари. По мнению др. ученых (К. Кекелидзе, Л. В. Менабде), М. М. был насельником тао-кларджетского мон-ря Ошки (как и Шатберди, Ошки в источниках называется Великой лаврой) и кроме работы над Иадгари занимался переписыванием Ошкской (Афонской) Библии.

Невмированный текст песнопений и фрагмент 1-го завещания Микаела Модрекили. Новый Иадгари. 978–988 гг.

Жордания полагал, что М. М. приходился дядей (братом матери) одному из основателей груз. Иверского монастыря на Афоне, прп. Иоанну-Торникию, и одному из строителей этого мон-ря, Иоанну (Иоване) Варазваче, т. е. был родственником преподобных Иоанна Святогорца, Георгия Святогорца и Евфимия Святогорца (Жордания. Хроники. 1892. Т. 1. С. 112). Кекелидзе сомневался в достоверности этого факта, т. к. «в 978-988 годах, когда Микаел писал свой сборник, Иоване и Торнике были глубокими стариками (Торнике скончался в 985 г.), каким же должен был быть брат их матери, это же что-то немыслимое?» (Кекелидзе. 1960. Т. 6. С. 175). Очевидно, в источнике речь идет о племянниках М. М. Иоанне-Бераи и Давиде. По мнению Кекелидзе, М. М. являлся сыном Варазваче и старшим братом прп. Евфимия Святогорца, он упомянут как насельник Ошки (978), а в завещании Ошкской (Афонской) Библии о нем говорится: «Микел, сын Варазваче. Внес большой вклад в составление этой книги». По предположению ученого, М. М. был одним из переписчиков Ошкской (Афонской) Библии и «Книги 12 предсказаний». У М. М. и прп. Евфимия Святогорца была сестра, к-рая имела 2 сыновей: Иоанна-Бераи и Давида, и, «таким образом, Микаел Модрекили является деятелем Ошки, братом Евфимия Афонского, и этим можно объяснить, что в нижней части 491-й страницы его сборника написано: «Боже, помилуй Евфимия, великого грешника»» (Там же. С. 175-176).

Прилагаемые к рукописям завещания-приписки не подтверждают мнения Кекелидзе. В нескольких рукописях, созданных в 70-80-х гг. Х в. (Шатбердский сб.: НЦРГ. S 1141; Ошкская (Афонская) Библия: Ath. Iver. georg. 1; Новый Иадгари: НЦРГ. S 425; ошкская (афонская) рукопись «Рая»: Ath. iver. georg. 9), упомянуты 2 Микаела: М. М., насельник Шатберди, гимнограф и гимнолог, составитель Нового Иадгари, племянниками которого являлись Иоанн-Бераи и Давид, также насельники Шатберди; Микаел, сын Варазваче, который принял участие в переписывании Ошкской (Афонской) Библии, представитель рода Чордванели. По мнению Ингороквы, племянник прп. Иоанна-Торникия, сын Иоване Варазваче, по всей вероятности, был моложе М. М. (Ингороква. 1954. С. 765). Метревели именно этого Микаела считала 3-м духовником Иверского мон-ря, принявшим постриг с именем Георгий (Метревели. 1996. С. 87-106). Согласно ее рассуждениям, после завершения работы над Ошкской (Афонской) Библией этот Микаел отправился в основанную прп. Иоанном-Торникием 2-ю лавру «в страну Карини» и там продолжил книжную деятельность, переписав в 981 г. рукопись «Клада» (Там же. С. 28, 33). Следует также заметить, что в ошкском (афонском) «Рае», в Шатбердском сборнике и своих завещаниях М. М. всегда упоминается как Модрекили; что касается переписчика Ошкской (Афонской) Библии, то всегда указано только его имя.

Очевидно, дядя М. М. Давид был известной личностью: гимнограф не приводит имени своего отца, но часто упоминает имя «облаченного Богом отца Давида» (НЦРГ. S 425. Л. 56, 73 об., 86, 223, 262 об. и др.). Возможно также, это связано с тем, что Давид и М. М. подвизались в одном мон-ре - в Шатберди. На основании завещаний-приписок Шатбердского сборника были установлены и еще раз подтверждены ареал деятельности братьев Иоанна-Бераи и Давида и их родственная связь с М. М. Иоанн-Бераи назвал М. М., ежедневно помогавшего ему, «братом матери моей и братом моего Давида» (Шатбердский сб. 1979. С. 21). В завещании ошкской (афонской) рукописи «Рая» (Аth. Iver. georg. 9) Давид, специально приглашенный для этого в Ошки из Шатберди и написавший текст под диктовку или по поручению прп. Иоанна-Торникия, отмечал: «Завещание это написал я, недостойный Давид, племянник облаченного Богом Микаела Модрекили» (Метревели. 1996. С. 47). На основании этого завещания Ингороква пришел к выводу: М. М. «был настолько прославленным деятелем, что Давид упоминает о себе не как о сыне своего отца, а как о племяннике Микаела Модрекили» (Ингороква. 1954. С. 765). Иоанн-Бераи, Давид и М. М. поддерживали отношения с другими богословско-лит. центрами Тао-Кларджети. В приписках к Новому Иадгари часто упоминается Стефан - очевидно, он был духовным отцом М. М. (НЦРГ. S 425. Л. 220). Известны неск. деятелей X в. с таким именем, среди них выделяется чкондидели (Чкондидский епископ) Стефан (Сананоисдзе) (Хачидзе. 1989. С. 20).

Груз. гимнограф еп. Иоанн Мтбевари и свт. Василий Великий. Миниатюра из Нового Иадгари. 978–988 гг. (НЦРГ. S 425. Л. 60)

Формирование новой редакции сборника Иадгари (подробнее см. в ст. Иадгари) началось на рубеже IX и X вв., по составу она радикально отличалась от древней. На рубеже X и XI вв. Грузинская Православная Церковь ввела К-польский устав богослужения, также сохранялся и Иерусалимский устав, наблюдалось и смешение обоих уставов, с добавлением в них мн. национальных элементов, основы которых в 1-й пол. IX в. подготовил прп. Григорий Хандзтийский. В нач. XI в. Иадгари утратил свою функцию, став вехой богословского и культурно-исторического прошлого. На смену ему пришли сборники нового типа: Минея, Постная и Цветная Триоди и др., часть к-рых параллельно использовалась уже с X в.

По колофонам груз. рукописей установлено, что М. М. создал сб. Новый Иадгари в 978-988 гг. в Шатберди. Продолжением сложившейся в Тао-Кларджети традиции стало составление аналогичных сборников и в др. кларджетских мон-рях. Напр., трудами прп. Григория Хандзтийского появился Иадгари для монастыря Хандзта. Очевидно, Иадгари прп. Григория использовали в литургической практике Шатберди; считается, что своей структурой и муз. составляющей Новый Иадгари во многом обязан ему (Ингороква. 1954. С. 754-782). В 1-м завещании-приписке Нового Иадгари, помещенном после ирмосов и богородичных, указано, что М. М. «по мере сил... собирал повсюду с большим усердием ирмосы, какие только нашел на языке грузин, мехури: греческие и грузинские, завершенные [исполненные] всеми распорядками, написал в этой священной книге вместе со всеми разъяснениями... и назначил так, я сам и постарался сделать лучше, несмотря на свое невежество; сначала к каждому гласу написал ирмосы «Боже, спаси» и далее песнопения, все без титлов» (НЦРГ. S 425. Л. 24-24 об.). Поскольку в тексте царь Грузии Давид упоминается как Куропалат (он получил титул куропалата в 979), становится очевидно, что к этому году М. М. уже завершил часть Иадгари, содержащую ирмосы и богородичны. Второе завещание Нового Иадгари помещено после песнопения, посвященного Пасхе (Там же. Л. 262 об.). В нем также отмечаются заслуги М. М. в поиске груз. и греч. песнопений мехури и их объединении в одном сборнике: «Потрудился и показал деяния свои, превосходя свои возможности, по мере сил моих и собрал я эти пасхальные песнопения, какие только нашел на языке грузин, мехури, греческие и грузинские, исполненные гласом, завершенные всеми распорядками, в соответствии с церковными правилами: «Господи, помилуй», тропари, «Вонми», «Восхвалите» - силой и святостью и правильностью напевов и безошибочности знаков... Боже, помяни души отцов Давида, Иоанна, Давида и помилуй горемычного Микаела» (Там же).

В позднее средневековье Новый Иадгари находился в хранилище дворца мегрельских князей Дадиани. Последний правитель Мегрелии кн. Давид Дадиани передал его вместе с др. рукописями в б-ку Общества распространения грамотности среди грузин, затем Новый Иадгари попал в хранилище Института рукописей имени Корнелия Кекелидзе. В поле зрения научных кругов Новый Иадгари оказался в 80-х гг. XIX в., на него обратили внимание А. А. Цагарели, Д. З. Бакрадзе, Жордания, М. Г. Джанашвили. Они отметили, что рукопись невмирована, т. е. снабжена определенными нотными знаками, функция к-рых заключалась в том, чтобы в текстах песнопений в соответствии с заранее разработанными размерами обозначить ритмико-мелодическую интонацию. Первым подробно описал рукопись Кекелидзе (Кекелидзе. 1908. С. XXV-XXVI, 372-381, 474). Датирование рукописей Иадгари всех известных редакций (в т. ч. и др. составителей) позволило установить хронологическую последовательность этапов развития сборника и время его пополнения. Новый Иадгари М. М.- наиболее поздний вариант Иадгари. Он отражает завершающий этап творческих достижений груз. литургической школы Тао-Кларджети и Палестины. Иадгари, имеющие визант. происхождение и переведенные с греч. языка, пополнялись сочинениями груз. гимнографов, чему способствовала разработка системы памятей груз. святых и груз. праздников. Особое значение сборника определяет также и то, что греч. модель палестинского типа Иадгари - Тропологиона (Sinait. iber. 11. Fol. 17v), которая, по всей вероятности, была распространена в вост. областях Византии до IX-X вв., в наст. время утрачена, и суждения о ее составе возможны только с помощью груз. Иадгари.

Новый Иадгари М. М. является мехури (მეხური) - так назывались песнопения, предназначенные для певческого исполнения при богослужении, а также Иадгари, в которые были включены такие песнопения (исполнялись на гласы, в рукописях над ними ставились невмы - муз. знаки). Одна группа исследователей (Джанашвили, Марр) считала, что «мехури» - это этнический термин, другая группа (прот. исп. Полиевкт Карбелашвили, Кекелидзе, Ж. Б. Тибо) - что это термин музыкальный. Л. Джгамаия обнаружила упоминание о мехури в 2 завещаниях из Минеи прп. Георгия Святогорца; по ее мнению, «мехури» - муз. термин, обозначающий песнопение для голосового исполнения, также это гимнографический термин, распространенный в груз. литургическом пространстве, обозначающий написанное (переведенное) «для слогового размера» и сочетающееся с мелодией песнопение. Среди груз. источников известны лишь 3 Иадгари мехури: 2 синайских Иадгари (Sinait. iber. 1, Sinait. iber. 14) и Новый Иадгари М. М., а также невмированный сборник ирмосов и богородичных, составленный мон. Иорданом в XI в. (НЦРГ. A 603) (Кекелидзе. 1986. Т. 14. С. 208). Одновременно был сформирован новый тип гимнографа - мехели (მეხელი - «искусный в песнопении»), задачами к-рого являлись подбор интонирования (мотива) и его распространение в поэтическом тексте песнопения. М. М. поместил в сборнике существующие на тот момент как грузинские, так и переведенные с греч. языка мехури ирмосы и песнопения (НЦРГ. S 425. Л. 24).

Памятник представляет собой рукопись большого формата (39´ 40 см), в качестве материала использован обработанный тонкий пергамен. Первоначально в Новом Иадгари было 1264 страницы, сохранились 544. Бо́льшая часть рукописи, выполненная изысканным каллиграфическим почерком письмом нусхури и демонстрирующая тонкий художественный вкус, составлена и переписана М. М. Небольшая часть принадлежит анонимному переписчику и некоему Евфимию. Рукопись богато декорирована орнаментальными виньетками и расписанными заглавными буквами, снабжена миниатюрными изображениями груз. гимнографа еп. Иоанна Мтбевари и свт. Василия Великого (Там же. Л. 60). Как текст, так и живопись говорит о высоком уровне книжного мастерства.

Текст содержит ценные для истории груз. и греч. гимнографии сведения о структуре Иадгари нового типа, о жанровом составе песнопений, о гимнографических и литургических терминах, об ирмосах и о богородичных. Иадгари М. М. по составу радикально отличается от древних Иадгари, в него включены: ирмосы и богородичные тропари; песнопения годового круга; песнопения Пасхи; песнопения Великой субботы; песнопения Минеи, к-рые представлены 2 отрывками: с 21 дек. (предпразднство Рождества Христова) по 29 янв. и с 7 окт. по конец нояб. и неск. праздников декабря (в отличие от Старого (древнейшего) Иадгари в сборнике М. М. к месяцеслову приложены песнопения, посвященные отдельным святым); воскресные песнопения Октоиха; субботние песнопения Октоиха; «Восхваления Богородице», размещенные в минейной части. Минейный материал расположен в соответствии с к-польским, а не с иерусалимским календарем. Воскресные песнопения сохранились в полном виде; рукопись содержит все воскресные каноны и стихиры, представленные в палестино-синайских списках и пополненные многочисленными стихирами, собранными М. М. из рукописей разных скрипториев, находившихся в груз. и в зарубежных литературных центрах. В основном они переведены с греч. языка; есть также груз. оригинальные песнопения (напр., посвященные груз. мч. Або Тбилисскому и принадлежащие М. М., Иоанну (Конкозисдзе) и еп. Стефану (Сананоисдзе)). Полностью утрачены песнопения Постной и Цветной Триодей. Каноны Нового Иадгари характеризуются полной, классической формой, состоящей из 9 песней.

Фрагмент 1-го завещания Микаела Модрекили. Новый Иадгари. 978–988 гг. (НЦРГ. S 425. Л. 24 об.)

Иадгари М. М. по составу имеет особенности. Так, стихиры на «Господи, воззвах» и на «Хвалите» образуют по неск. циклов с песнопениями груз. авторов в конце, каждый глас пополнен тропарями вечерни; воскресные каноны, переведенные с греческого, пополнены вторыми песнями канона (редуцированными в раннее время, см. в ст. Канон), инициатором являлся груз. гимнограф Иоанн Минчхи, написавший их вместе с М. М. Субботние стихиры представлены в Новом Иадгари в наиболее полном виде, они переведены с греч. языка, оригиналы многих не сохранились и до сих пор не выявлены, что повышает значение сборника М. М.

В своем Иадгари М. М. собрал распространенные в его время в груз. богослужении песнопения мехури на весь год (оригинальные и переводные), в частности свои песнопения, песнопения груз. гимнографов, чьи имена известны только из этого сборника: еп. Иоанна Мтбевари, еп. Чкондидского Стефана (Сананоисдзе), Езры, Иоанна (Конкозисдзе), Василия, Курданаи, Георгия Мерчуле, а также Иоанна Минчхи и песнопения греч. авторов: свт. Андрея Критского, прп. Иоанна Дамаскина и др. Достаточно большая часть переведенных с греч. языка песнопений анонимна.

Многочисленные литургические замечания, обращенные к певчим и священнослужителям с целью их наставления и обучения, а также один из колофонов, в котором М. М. призывает открывших Иадгари «прочитать и учиться» (НЦРГ. S 425. Л. 262 об.), позволили Метревели предположить, что сборник имел характер учебного пособия (Метревели. 1966. С. 172-176). По ее мнению, в X в. развитие визант. и груз. нотации было связано с афонско-константинопольской гимнографической школой, с к-рой в то время имела тесные связи гимнографическая школа Тао-Кларджети. При объяснении конкретного назначения Иадгари мехури Метревели обратила внимание на данные визант. гимнографии, исследователи к-рой считают, что невмированные литургические книги и в первую очередь Ирмологии предназначались не для богослужебной практики, а для руководства при обучении певчих. С этой целью в К-польской Патриархии и при крупных храмах были основаны специальные школы, к-рыми руководили профессиональные музыканты, хорошо знавшие визант. музыку, высокопоставленные духовные должностные лица. В подобных школах для квалифицированных музыкантов создавались невмированные литургические сборники, в первую очередь сборники ирмосов. В обязанности учителей входило не только обучение певчих, но и муз. оформление текстов песнопений, а в раннее время - и их сочинение (Там же. С. 172). Очевидно, этим предназначением Нового Иадгари обусловлено и то, что ирмосы и богородичны, имеющие ритмико-мелодические модели, представлены под титлами, что позволило составителю правильно расположить невмы над гласными звуками (необходимо для точного указания ударения). В 1-м завещании М. М. отметил, что внесенные в сборник песнопения написаны «правильно, соблюдена точность интонации и безошибочность знаков» (НЦРГ. S 425. Л. 24 об.). Это указывает на то, что М. М. не только собиратель песнопений, но и превосходный распевщик, знаток древней терминологии, музыкант-певец и муз. теоретик. Мехури Иадгари предназначался для певчих высокой квалификации, которые могли читать невмы (Метревели. 1966. С. 160-177).

Обученные на мехури Иадгари певчие мехели передавали свои муз. знания, интонацию пения хору певчих в церквах и мон-рях. Эта устная традиция переходила от наставника к наставнику, из поколения в поколение. Груз. гимнографы-мехели IX-X вв. по своей универсальности не уступали визант. гимнографам VIII-IX вв.: мехели при создании песнопения мехури должен был соблюдать «силу и слияние тропаря» (по словам прп. Георгия Святогорца), «правильность и точность интонации», «безошибочность знаков» (по выражению М. М.). Как заключает Метревели, М. М. не являлся 1-м и единственным мехели своего времени. По-видимому, в Грузии в X в. возникла необходимость письменного фиксирования устно распространявшихся среди певчих мелодий песнопений, т. е. их невмирования. Для этого была подготовлена группа квалифицированных музыкантов, которые разработали соответствующую визант. систему груз. невматических знаков и положили начало невмированию ирмосов и песнопений. Невмы в Новом Иадгари расположены с интервалами, над строкой и под строкой, что указывает на оригинальность груз. муз. письма и многоголосие груз. пения. В греч. певч. рукописях муз. знаки расположены над строкой. Груз. и греч. невмы графически отличаются друг от друга. В груз. 3-голосном песнопении, возникшем из канонического христ. пения, основной голос-напев передается в верхнем голосе и выполняет координационную функцию. Остальные голоса индивидуально соответствуют напеву верхнего голоса. Тот же метод М. М. применил к переводным песнопениям, указав особые знаки для пения. Для песнопений Нового Иадгари М. М. сам подбирал тон; в одном месте он отмечал, что у нек-рых ирмосов можно заметить двойное обозначение тона напева (2 рода невм) и оба они верны. Он объяснял священнику, к-рый должен был его использовать, что они не противоречат друг другу, напев мн. ирмосов можно исполнять 2 способами (НЦРГ. S 425. Л. 27). Начиная с XI в. мехури иадгари уже не создавались, период деятельности мехели завершился (Метревели. 1966. С. 160-177).

Особой заслугой М. М. в гимнографии считается то, что он раньше др. груз. гимнографов восстановил 2-ю песнь канона («Вонми»), редуцированную в процессе развития литургических текстов. Так, Постная Триодь Иоанна Минчхи и синайские Иадгари (Sinait. iber. 1, 14, 34, 59, 64, 65) еще отражают традицию греч. гимнографической литературы, в них недостает 2-й песни. В завещании М. М. особо отметил, что он искал и восстановил 2-ю песнь канона в Новом Иадгари везде, где это было возможно. В большинстве случаев М. М., как и Иоанн Минчхи, создавал 2-ю песнь канона самостоятельно (Джгамаия. 1972. С. 20).

Неск. песнопений Нового Иадгари имеют приписки на полях: «мерчулиулни» (მერჩულიულნი) и «мерчулиулни уцхони» (მერჩულიულნი უცხონი - «иные мерчулиулни»), т. е. созданные в соответствии с заложенной Георгием Мерчуле формой либо написанные Мерчуле (Ингороква. 1954. С. 549-550; Кекелидзе. 1960. Т. 6. С. 157).

Из представленных в Новом Иадгари приблизительно 200 песнопений М. М. принадлежат 4, при этом он автор не только текстов, но и мелодий к ним. Это 2 пасхальных песнопения (3-го и 7-го гласов), крещенское (1-го гласа) и песнопение (8-го гласа), приходящееся на 22 янв., день, посвященный памяти св. отцов (Джгамаия. 1972. С. 20). Из них к 3 песнопениям прилагается криптографическая надпись: «Тропари, созданные Микаелом» (в 1898 расшифровал прот. исп. Полиевкт Карбелашвили). Вдоль 4-го песнопения на полях написано: «Микаел», песнопение также содержит акростих. Помимо указанных, Ингороква приписал М. М. осмогласные пасхальные песнопения и часть Иадгари, песнопения к-рого имеют приписку: «Грузинские». Соответственно из 13 песнопений пасхального цикла он считает М. М. автором 7, что последующими исследованиями подтверждено не было (Там же. С. 20-21). Несмотря на то что авторство М. М. в отношении ряда песнопений поставлено под сомнение, точно принадлежащие ему гимны свидетельствуют о высоком уровне богословского образования и о таланте М. М.

Гимнографическое наследие М. М. отличается глубиной богословского и образного мышления. Каждое песнопение пронизано лиризмом, возвышенным пафосом. О художественном уровне песнопений М. М. кратко высказался Кекелидзе, отметив, что его гимнографическое наследие представляет собой сочинения высокого поэтического взлета и стоит в одном ряду с сочинениями др. гимнографов Х в. (Кекелидзе. 1960. Т. 6. С. 176-177). Оригинальные песнопения М. М. написаны ямбом. М. М. так характеризовал стихотворный размер: в каждой строке 60 слогов, 5 раз по 12.